Анна Павловская - 5 O’clock и другие традиции Англии
События XX века медленно, но верно привели к разорению усадеб английских аристократов. Огромные роскошные дома нуждались в постоянных капиталовложениях, которых негде было взять в условиях постоянных экономических кризисов и мировых войн. Все повышавшиеся налоги на имущество «добивали» остатки собственников с громкими титулами. Дорогие их сердцу дома, в которых выросли многие поколения, переходили в чужие руки. В лучшем случае такой дом покупала какая-нибудь общественная организация и превращала его в музей, при этом бывшему хозяину разрешалось проживать в боковом флигеле на правах съемщика жилья.
Но вот что удивительно. Родовые дома не только не потеряли своего значения в английской жизни, наоборот, в каком-то смысле оно даже возросло. Во-первых, довольно значительное их число все-таки осталось или было возвращено в руки хозяев. Во-вторых, многие дома, которые лишились своих старых владельцев, были приведены в порядок, отреставрированы и превращены в музеи. Так что теперь они стали достоянием многих, и миллионы (без преувеличения) посетителей получили возможность увидеть, что такое Настоящий Английский Дом в его идеальном виде. Характерно, что число посетителей таких домов растет год от года.
Судьбы аристократических семей по-прежнему неразрывно связаны с их домами. Герцог Бедфорд – человек, судьба которого складывалась сначала, может быть, не совсем обычно для его положения, но тем ярче иллюстрирует она вышеозначенное положение. Джон Роберт Рассел (таково было его имя до получения титула) родился в 1917 в странной семье: его отец, пацифист, миссионер и любитель птиц и животных, 20 лет не разговаривал со своим отцом, мать жила своей жизнью, а вскоре и вообще разъехалась с мужем, а заодно и сыном. До 16 лет юный Джон не знал о том, что он принадлежит к герцогскому роду и не видел дома своих предков.
Случайно проникнув в семейную тайну, он приложил все усилия, чтобы познакомиться со своими необычными родственниками: дедом – 11 лордом Бедфордским, замкнутым человеком очень строгих правил, и удивительной бабкой, которая получила прозвище «летающая герцогиня». В возрасте 60 лет, практически полностью оглохнув, она научилась управлять самолет и в составе команды, а иногда и в одиночку поставила множество рекордов дальних полетов, а в конце концов погибла, попав на самолете в непогоду.
Судьба юного Джона поначалу не была к нему благосклонна. Он влачил нищенское существование, потому что и дед, и отец считали, что это полезно для его воспитания: он не получил толком никакого образования, хватался за разные работы, и не всегда успешно; был признан негодным к службе в армии по состоянию здоровья; женился на женщине много старше его, которая в конце концов ушла из жизни, приняв таблетки практически на глазах мужа и детей. Решив переломить судьбу, он женился вновь и уехал в Южную Африку, разводить оливки и фруктовые деревья. В 1953 году, после смерти отца, он стал 13 герцогом Бедфордом, и в его жизнь вошел дом его предков – Вуберн (Woburn). Это огромное поместье на севере от Лондона, расположенное в бывшем аббатстве и подаренное предкам герцога Генрихом VIII.
Перед новоиспеченным герцогом возникла сложная проблема. С одной стороны, налог на наследство составил 4,5 миллиона фунтов, а поместье находилось в полнейшем запустении и упадке. Опекуны, назначенные отцом и дедом, требовали продажи собственности Национальному фонду – организации, скупающей родовые гнезда разорившихся аристократов и превращающей их в музеи (о ней уже шла речь выше). С другой, герцогом уже овладела страсть – он понял, что не остановится ни перед чем, чтобы сохранить родовое гнездо (хотя он даже и не вырос в нем!). Сам он иронично называл это состояние сочетанием «маниакальности» с «естественным природным инстинктом хранить свой уголок».
Герцог Бедфорд сделал то, что в то время, 1950-е годы, решались сделать еще совсем немногие – он коммерциализировал свое поместье, превратив его не просто в музей, а в место отдыха и развлечения. Он лично перемыл 800 предметов уникального севрского сервиза (таких в мире всего три – еще один в Париже, а другой в Эрмитаже), развесил картины, расставил мебель, водил первые экскурсии и продавал сувениры. В огромном парке были сделаны детские площадки, на озере давались лодки напрокат, открылись чайная и ресторан, наконец, большая территория была отдана под парк диких зверей, по которому ходили львы, гепарды, зубры. Все средства были хороши для привлечения клиентов – он даже организовал «обеды с герцогом», когда любой мог за соответствующую плату (90 фунтов, очень большие деньги по тем временам) пообедать и переночевать в его доме (особенным успехом пользовался этот «аттракцион» у разбогатевших американцев).
Естественно, такое поведение нарушало все традиционные представления о том, как должен вести себя настоящий английский аристократ. В адрес Бедфорда раздавались критические высказывания, насмешки, откровенное осуждение. Но для него было важно одно – сохранить Дом любой ценой, чтобы потом передать его своим детям, а они могли бы передать его своим. Вот как заканчиваются его мемуары: «Пусть я – тринадцатый герцог, и число тринадцать считается несчастливым, но если нам удастся сохранить аббатство Вуберн, я буду считать себя очень счастливым человеком». Ему это удалось: он скончался в возрасте 85 лет, за двадцать лет до этого передав семейные владения старшему сыну.
Уютная гостиница в Уилтшире
Судьба герцога, а главное, его отношение к отчему дому отнюдь не исключение. Только недавно в ноябрьском номере (2003 г.) популярного в Англии развлекательного журнала “Hello” появилась статья, повествующая о жизни юной леди Изабеллы Хервей, дочери покойного шестого маркиза Бристольского. Многочисленные фотографии показывают ее на фоне пышных интерьеров фамильного гнезда ее предков Икворт (Ickworth), которое в настоящий момент находится в руках Национального фонда. Старший сводный брат леди Изабеллы – пьяница и наркоман – по ее словам, промотал наследство, потерял поместье и умер в нищете. Но не о бедности сожалеет юная леди, а исключительно о потере Дома, главным образом о нем и о своих чувствах к нему рассказывает эта холеная, несмотря на бедность, англичанка. Что же касается ее родного брата – нынешнего наследника титула и несостоявшегося владельца семейного достояния, то он, по словам сестры, очень много работает и не остановится ни перед чем, чтобы осуществить свою заветную мечту – выкупить у фонда крыло отчего дома. «Это главное в его жизни, – замечает леди Изабелла, – и я знаю, он своего добьется».
Все счастливые семьи счастливы по-своему…
Как оказалось, все счастливые семьи в разных странах мира счастливы по-своему. Счастливая английская семья имеет свои национальные особенности. Во-первых, основой ее является женщина, одновременно предпочитающая не подчеркивать этого. Автор юмористического «Путеводителя для чужаков по Британии» пишет: «Подлинно-британский мужчина никогда не взрослеет. За ним всегда нужно присматривать, и все, о чем он мечтает, это спокойная жизнь. Он ничего не хочет делать, если только это не бессмысленное и юношеское хобби типа собирания подставок под пивные стаканы или моделей поездов. Тогда он превращается в эксперта мирового масштаба, вооруженного энциклопедическими знаниями, которые, увы, интересны только таким же увлеченным энтузиастам, как он сам… Брак дает ему чувство безопасности, жена занимает место матери: заботливая, но строгая, держащая его в твердых руках». В противоположность этому, согласно тому же путеводителю, «подлинно-британская женщина – это грозное существо, которое, кажется, никогда не спит. Она все время суетится, организуя то, что нужно организовывать (то есть ВСЕ) в доме, обществе и стране. Без подлинно-британской женщины вся жизнь в Британии давно бы со скрежетом остановилась. Ничто не ускользает от ее преобразующей деятельности. Она все время должна быть занята».
Женщины исторически занимают особое место в английском мире. Ни одна другая страна мира не дала такого количества известных писательниц! Во Франции практически одинокая Жорж Санд спряталась за мужским именем и вообще предпочитала носить брюки. Немецких или итальянских писательниц знают только специалисты-литературоведы. Англия же породила плеяду популярных, читаемых и просто хороших писательниц, произведения которых живут и здравствуют по сей день. Лукавая Джейн Остин, строгая Шарлота Бронте и ее загадочные сестры, скандальная Мэри Шелли с ее «Франкенштейном», разоблачительница социальных язв Элизабет Гаскел, интеллектуалка Вирджиния Вульф. И это лишь немногие, которые у всех на слуху и широко известны.
То же самое и королевы на английском троне: достаточно назвать только трех, каждая из которых составила целую эпоху и дала ей имя: Елизавета I, положившая начало мировому господству страны; Виктория, подтвердившая положение страны как великой державы и сплотившая общество; наконец, сегодняшняя Елизавета II, которая хотя и не стала пока основательницей новой «елизаветинской» эпохи, но является в значительной мере важным консолидирующим началом в стране. А Маргарет Тэтчер, хотя и не королева, но царствовала и оставила неизгладимый след в английской истории. Много ли можно вспомнить женщин – премьер-министров такого масштаба в континентальной Европе?
